Светлая голова с золотыми руками

«Это про нас!» Днем и ночью готова помочь землякам фельдшер Гайша Усманова

Сердце прихватило, голова заболела, в боку закололо, у ребенка температура – идет народ к своему фельдшеру. Она поможет: таблетку даст, укольчик сделает, успокоит, в конце концов. Если что серьезное, бригаду скорой помощи вызовет или выдаст направление в больницу. В Новоахуново и Самарке Гайшу Ягафаровну Усманову ценят, уважают и любят. Накануне Дня медицинского работника она рассказала «Красному уральцу» о себе и любимом деле

Улица Школьная, 4. Этот адрес в Новоахуново знают все. В доме на трех хозяев (в нем же квартира фельдшера) расположен медпункт, или фельдшерско-акушерский пункт ‒ ФАП. Посередине одноэтажного домика небольшая веранда, по бокам палисадник с цветами, смородиной и клубникой. Надеваем бахилы, заходим в «предбанник». На стенах листочки с телефонами Верхнеуральской больницы и симптомами инфаркта и инсульта. На веревочке «Книга жалоб и предложений». В зеленой тетрадке ни одной записи. В чистом кабинете белозубой улыбкой нас встречает Гайша Ягафаровна. На столе личные карточки, в соседней комнате принадлежности для инъекций, на часах девять утра.

‒ Гайша Ягафаровна, почему выбрали профессию медицинского работника?

‒ С детства хотела, всем говорила, что буду врачом. Я рано осталась без родителей, отец с матерью разошлись, отец вскоре погиб, не знаю, при каких обстоятельствах. Мне четыре года было, брату три. Мы остались с дедушкой и бабушкой, крепкие зажиточные люди были, трудоголики. Корова, лошадь была, пчел держали, помню. Сначала умер дедушка, а через семь месяцев бабушка. У них было 11 детей, в маленькой деревне. А у моих теток у всех было по семь-восемь детей, куда они еще двух сирот возьмут? И нас в 1963 году отдали в Узянский детский дом. По-русски ни одного слова не знали. Сядем с братишкой в уголке и по-своему разговариваем. Сейчас его уже нет в живых. Я восемь классов закончила и пошла в Белорецкое медицинское училище с подружкой.

‒ А в Новоахуново как оказались?

‒ После училища работала в Тукане восемь лет, потом в Магнитогорске года три. Затем в Межозерном, оттуда в Самарку поехала, там три месяца, а когда освободилось место, сюда. Уже 31 год на двух деревнях работаю, а в профессии 44 года.

‒ А добираетесь как, шесть километров все-таки…

‒ На попутках, на автобусе школьном ездила. Когда санитарка была, она зимой готовила ФАП – почистит дорожку мне, отопление включит. Весной предупреждала, когда наводнение и не пройти к медпункту. Я уже людей сюда звала тогда. Потом убрали санитарок, тяжелее стало. А сейчас дали нам автобус, каждый четверг еду на нем, и в нем людей принимаю.

‒ Много народу бывает за день?

‒ В Новоахуново около 300 жителей, в Самарском 120. Я открываюсь в восемь, бывает, и двадцать человек придет, когда детям прививки делаю, по назначению. Бывает, и пять человек. Весной и летом работа в поле, в огороде, люди на поясницу жалуются, суставы болят. Молочную смесь в городе получаю, звоню, приезжают и забирают. Все документы у меня здесь, поэтому с Самары могут заехать, справки какие-то взять. Назначаю уколы, договариваемся, в какое время приехать, чтобы им и мне было удобно. Звонят, просят записать к врачу на прием. Бывает, уеду в больницу по работе, лекарства получить или отчеты сдать, они пишут: «Тетя Галя, вы на месте или нет? Когда будете?» Вообще, у нас ненормированный рабочий день, в любое время могут прийти.

‒ И ночью?

‒ Могут и ночью. Сделала ребенку прививку, у него поднялась температура, родители в скорую позвонили. А те мне звонят в три часа ночи. Говорят: «Ты сделала прививку, иди, посмотри». Как сторожевой сон у нас. Бывает, у кого-то сердце заболело, давление повысилось, уже смотрю по состоянию больного. Если инфаркт, вижу сразу: холодный пот, одышка. Делаем ЭКГ, передаем в Челябинск, скорую вызываем. Бывают просто боли в сердце от давления, снижаем его, боли проходят.

‒ С травмами к вам бегут…

‒ Запомнился такой случай: мотоцикл на ребенка налетел, открытый перелом голени. А была свадьба, люди веселились, ребятишки играли на улице, выскочили на дорогу. Я с шиной прибежала, надо было без потери времени госпитализировать. Там из Екатеринбурга приехали ребята к родителям, говорят: «Смотри, у нее и шина есть!» Так у меня все это есть, первую помощь всегда могу оказать. И скорую не вызывали, молодой парень ребенка и маму увез на машине. Еще случай: в субботу убираюсь, стучат в окно, кровотечение у женщины, а ей под 70 лет. Я бегом бегу ‒ моментально человек может уйти. Оказывается, пошла она кормить курей своих, перешагнула через бревно, упала, а там штырь… Промыли рану, скорую вызвали, зашивать надо было. Милиция приехала… Полдня прошло, пока я все это разрулила.

‒ Роды приходилось принимать?

‒ Два раза, один из них в 1993 году, только начала работать здесь. Незамужняя доярка забеременела, мне люди сообщили об этом. Я попросила ее встать на учет, она отказалась. Сказала, что избавится от ребенка. В феврале, 23 числа, собираюсь на медсовет. Мороз такой, ни одна машина не завелась. А нам строго под роспись явиться надо. Заходит доярка одна и говорит: «Мы хотели везти ее в роддом, ей приспичило». Говорю: «Как в роддом? Она же сказала, что не будет ребенка». Завели они машину кое-как грузовую, посадили, а у нее схватки начались. Я прибежала, она у подружки. Родственники ругаются ‒ нельзя казашке рожать без мужа! Воды нет, чтобы руки помыть, постель не свежая, ничего не приготовлено, пеленок нет… Короче, родила она быстро, девочку. Пуповину я ножом перерезала, веревкой от пододеяльника завязала. Побежала в контору звонить, меня всю трясет. А сотовых же не было, через контору передавали в Форштадт, а оттуда звонили в Верхнеуральск. «Как родила?» ‒ спрашивают. Вот так! Вернулась к роженице, полный дом доярок, кто пеленки принес, кто чай наливает ей. Приехала скорая, я с ними поехала, чтобы самой сдать в роддом, чтобы меня не ругали. Раньше же было так ‒ лучше в дороге родить, только не дома. Сейчас у нас сумка есть со всем необходимым, чтобы роды принимать. А той девочке 29 лет, сама уже родила.

‒ Я знаю, что в острый период пандемии коронавируса фельдшеры подменяли заболевших врачей…

‒ Мы как на передовой были, весь район работал. Молодые в стационаре, возрастные на приеме сидели. В четыре часа освобождаешься, и на 15-20 вызовов. В восемь часов приезжаешь, вообще никакая, два месяца в таком режиме. 

Мы беседовали с Гайшой Усмановой чуть более часа. Интересный рассказчик, с юмором, слушать ее можно долго. За это время она успела ответить на несколько звонков («Галя, ты не в курсе, эндокринолог вышел из отпуска или нет? Не знаю, если что узнаю, напишу тебе в вотсапе»), пару раз сама позвонила и двум пациентам измерила давление и поставила укол.

‒ Я родилась и выросла здесь, больше 30 лет ее знаю, наши сыновья в одном классе учились, ‒ говорит Гульшат Анасовна. ‒ Хороший врач и человек, всегда к ней обращаюсь. Все понимает, все соображает. Ее же в Верхнеуральск забирали даже. Но мы ее никому не отдадим!

‒ Да я и сама не хочу, ‒ улыбается Гайша Ягафаровна. ‒ Люблю свою работу, люблю моих больных. Люблю читать про всякие болячки, это мое. Люблю, как дымом в деревне пахнет, когда печки затопили. Знаете, как говорят: «Врач ‒ светлая голова, медсестра – золотые руки. А фельдшер ‒ это светлая голова с золотыми руками». Это про нас!   

Андрей РЫЖКОВ

Динара ВОРОНЦОВА